Special Illusion, "Lilienmeer".

[Стоп-слово]

Название: Lilienmeer
Автор:  Special Illusion
Бета: Crystalline Spirit
Гамма:  аннаморн
Пейринг: Неа/Аллен, Тики/Неа/Аллен.
Ключ: обгореть на солнце
Жанр: романс.
Рейтинг: R
Диклеймер: отказываюсь от всех прав.
Саммари: летний отдых Неа и Аллена в Португалии и что из этого вышло.
Авторские примечания: AU, в которой Неа и Аллен – братья. Также ООС Неа, так как человеку, который редко берет в руки мангу, судить о его характере сложно. Еще – кожа у него (Неа) белая. Знаю, что внезапно!, но, если честно, подобрать подходящего названия для его «оригинального» цвета не могу даже. И, наконец, самое важное предупреждение: инцест, хотя не знаю, можно ли это так назвать, родные-то они только по документам в данной AU. Насколько раскрыт ключ - тоже вопрос.)
И прошу прощения у администрации за добавленный пункт в шапку.

Для Январского фестиваля

Вечером часто будит шепот волн; ночью подчас бушует гроза; днем с улиц доносится шум людской толпы. Жизнь тут бьет ключом – значит ли это, что нужно просто уметь искать себе развлечения? Но за жизнью всегда следует опасность – значит ли это, что нужно оставаться дома и удерживать рядом с собой близких?
Аллен, подумав, отложил на секунду ручку, раздумывая, как бы лучше описать ситуацию, случившуюся с Неа буквально дня два назад. Разумеется, затем он все перепишет в ноутбук и отправит отцу по электронной почте, но лист бумаги в клетку, несомненно, помогает сосредоточиться куда лучше, чем слабо мерцающий экран ноутбука.
Брат едва не утонул позавчера, решив искупаться в море, еще не успокоившемся после бури. О да, ночью была просто ужасная гроза. А Неа в первый же день заполучил на свою голову – ладно, спину, – солнечные ожоги.
Аллен засомневался, стоит ли вообще рассказывать отцу о происшествии.
Наверное, Неа утонул бы, не вмешайся спасатель. Да, это, в самом деле, бесспорное чудо, что он вообще был на месте. И чудо, что без сомнений бросился в воду. Аллен, конечно, сам бросился бы, но в тот день, в тот страшный час остался на причале, сидя на коленях, безумно вглядываясь в бурные волны. Он пытался заметить хотя бы цепочку пузырьков над водой, но волны стирали все. Он даже хотел было все-таки нырнуть, как вдруг услышал всплеск и судорожное биение сердца брата. Хорошо, аллегорически. Аллен просто очень и очень хотел слышать это сердцебиение рядом с собой. И в тот день, прижавшись к брату, мигом уснувшему в номере, подумал, что, наверное, они утонули бы вместе. Даже не аллегорически.
Аллен устало потер лоб и попробовал описать ситуацию как можно лаконичнее. И, конечно, без упоминания всяких третьих лиц. Думая о них, он вспоминал даже не зевак, без тени страха или жалости смотревших, как полумертвого, почти не дышащего Неа вытаскивает из воды спасатель. Он вспоминал как раз того, кто вытаскивал.
А звали его Тики – и он, подняв голову, послал Аллену такой взгляд, от которого по телу прокатилась дрожь от гнева, а может, и ужаса. Но он держал брата Аллена. Поэтому тот промолчал, лишь поблагодарил сухо, уходя с пляжа. А вот Неа – тот улыбнулся этому Тики куда более многозначительно.
Вздохнув, Аллен отодвинул лист и посмотрел в сторону открытого балкона, выходившего окнами на проклятое море, едва не убившее Неа. Оно все еще бушевало, что немудрено – этой ночью опять прошлась гроза.
И Неа опять ушел ночью, даже не сказав ничего. Конечно, ему восемнадцать лет, и он, как и все в его возрасте, считает себя бессмертным, но…
Аллен нервно сглотнул. Сегодня утром, когда он укорил старшего брата, Неа просто взял его за руку и сказал, проникновенно так:
– Я сегодня тебе расскажу правду, – и добавил, секунду подумав: – И, возможно, не только.
– Не только правду? – нахмурился Аллен, вцепившись пальцами в прохладную ладонь брата. Он не должен был уходить, тем более ночью, тем более в незнакомом месте.
– Не только расскажу, – ответил Неа. И его слова вызвали куда больше страха и недоверия, чем какие – и чьи – бы то ни было.
Но «сегодня» уже почти прошло, констатировал Аллен, взглянув на часы. Звонить было бесполезно – звонок раздавался в спальне, где Неа оставил свой телефон. Практически без эмоций Аллен отметил, что брат сменил заставку – с фотографии всей семьи на вид пляжа. Давало ли это Аллену повод… ревновать? Конечно, как брат брата. Да, они не родные по крови, но это не причина для того, чтобы… уйти?
Аллен встряхнул головой. Наверное, стоило бы лечь спать – но если с Неа что-то случится? Он ведь настолько уверен в собственном бессмертии, что может потерять голову в огнях города, живущего развлечениями.
Аллен вздрогнул, едва подумал, что и утром может оказаться один – а затем и на всю жизнь. Улица, что виднелась за окном, была пустой, лишь долетали откуда-то звуки музыки. Аллен понял, что предпочитал бы думать, что брат сейчас в каком-нибудь из местных многочисленных клубов, нежели о том, что он сейчас...
Младший положил голову на руки, скрещенные на столе, и задумчиво уставился в окно. Сейчас он допишет письмо отцу, затем отправит и только потом, возможно, ляжет спать, хоть и все равно не уснет.
Ему нужно тихое дыхание брата рядом.

Когда стрелка настенных часов приблизилась к двенадцати, с лестничной клетки послышались шаги. В этом пятиэтажном доме лифта не было, и поднимающихся жильцов и их гостей было слышно издалека. Так Аллен, прислушавшись, понял, что Неа не один. Поднявшись, он подошел ближе к кухонному столу, нащупав пальцами нож и радуясь про себя, что гостиная тут объединена с кухней.
Дверь тихо отворилась. Аллен стоял, вжавшись в стену, ожидая, что сейчас вспыхнет свет.
– Аллен? – Младший узнал в еле слышном шепоте голос Неа. Затем голос окреп. – Он, скорее всего, так и не проснулся.
– Хочешь сказать, это не его тень?
Аллен почувствовал, что, против воли, краска заливает щеки.
– Аллен, хватит в прятки играть. – Должно быть, сейчас Неа улыбнулся своей странной улыбкой.
Младший остался на своем месте. Приложив свободную руку словно в тщетной попытке удержать бешено бьющееся сердце, он сильнее сжал пальцы, лежавшие на ноже.
Потому что он, безусловно, узнал и второй голос.
– Тики? – хрипло уточнил Аллен, едва смог увериться в том, что его пальцы не выронят оружие. И тут буквально откуда-то сбоку он услышал шорох – и вздрогнул, когда на плече сомкнулись теплые пальцы.
– Ну, ну, – Тики заставил его запрокинуть голову, – к чему страх?
– Я же обещал тебе рассказать правду, – сказал Неа, отдергивая занавески. Звуки волн становились то четче, то глуше, словно Аллен терял сознание. В цепкой хватке рук Тики он проделал путь до балкона и обрушился на стул.
– Странный способ рассказать правду, – пробормотал младший наконец, уставившись на Неа. Тот обернулся, улыбаясь.
– Ты же хотел, чтобы я сказал тебе, куда ухожу вторую ночь. Собственно, я сказал.
Секунду Аллен пытался осознать его слова. Затем приоткрыл рот, чтобы ответить, и тут до него дошел весь смысл слов «вторую ночь». А от этой мысли опалило жаром и стыда, и злости, но, прежде чем Аллен вскочил, собираясь закричать, Тики мягко придержал его за руки. От этой наглости младший едва не подавился воздухом, и крик погас, так и не выйдя из легких.
– И зачем? – выдавил наконец из себя Аллен, устало опустив голову. Хотя, если в тот момент, когда он обдумывал письмо отцу, его веки смыкались сами собой, теперь он не мог даже и подумать о сне.
– Возможно, чтобы ты не убил меня, когда я вернулся бы домой. – Неа положил на стол нож и отвернулся обратно к решетке балкона. Его голос звучал отстраненно, будто ему было совершенно плевать на происходящее. А Аллен переводил ошеломленный взгляд с Тики на Неа и обратно. И если лица последнего было не видно, то довольную полуусмешку португальца Аллен видел более чем прекрасно.
– Оба пьете? – Тики обернулся к Неа. Тот покачал головой.
– Только я, редко. Ему нельзя, несовершеннолетний.
– Ну, дети сейчас, – Тики поднялся, открывая бутылку и наполняя один из бокалов, забытых на столе, – очень продвинутые пошли.
– Я действительно не пью. – Аллен хотел, чтобы его голос звучал твердо, но все равно дрогнул, когда ладонь мужчины легла на колено.
– Не спаивай ребенка, Микк, – отозвался Неа. – Хотя, возможно, это и правильно.
«Правильно? – Аллен мысленно воззвал к разуму брата. – Как может это быть правильным?!»
– Я, возможно, хотел бы, чтобы и он забылся. Он еще слабый после болезни, знаешь.
Тики не сказал ничего в ответ, лишь поднес бокал ближе к лицу Аллена. Тот осторожно взял за хрупкую стеклянную ножку и замер. Взгляд мужчины гипнотизировал. И все же он был слишком близко. В личном пространстве Аллена. В радиусе, который угрожал бы безопасности и Неа тоже.
– Пей. – Голос Тики больше напоминал шепот. Аллен пожалел, что на балконе не горит свет, потому что в темноте глаза его казались слишком уж нереальными, ненастоящими. И они подчиняли себе.
– Вы уйдете? – усилием воли заставил спросить себя Аллен. Получилось весьма жалко. И, морщась от странного привкуса от вина, он чувствовал, что вновь краснеет. А Тики, кажется, смеялся.
– Бутылка еще почти полная, – произнес Тики после. – Неа?

Раньше Аллену казалось, что в его голове все разложено уже по полочкам, но теперь, должно быть, эти полочки перевернулись, высыпав хаотичное содержимое. Вот это они с братом засыпают на одной постели еще дома, а вот уже и Неа лежит, бледный, с мокрыми насквозь волосами с песком и, кажется, даже мелкими камушками в них, на кромке пляжа у самой воды и едва дышит. А рядом с ним сидит этот темноволосый, чуть смуглый демон с глазами странного цвета, и пальцы его, так выделяющиеся на фоне белой кожи Неа, щупают пульс на шее. Теперь Аллен сжимал эту руку и смотрел в эти глаза. И ощущал ветер, как что-то свое, а этого человека, как что-то, принадлежащее ему – а может, им…
– Голова кружится? – спросил Неа, когда Аллен вдруг покачнулся в сидении.
– Нет, – отозвался младший. Он не хотел упоминать, что почему-то в этот момент приходят на ум странные мысли – или странные воспоминания, например, о том, как он смазывал кремом ожоги Неа. И какой на ощупь была обожженная, разгоряченная кожа.
Аллен хотел было, поднявшись, демонстративно отойти к брату, как вдруг тот сам повернулся и сделал шаг вперед, и еще, и еще. Тики приподнялся, словно потянувшись к нему. Аллен вцепился в подлокотник, не понимая, чего ожидать. И тут теплые, так резко контрастирующие с холодным ветром с моря, руки брата обхватили Аллена – одна за талию, другая – под ноги, поднимая в воздух. В другой момент Аллен бы принял это за шутку, теперь же начал отбиваться, едва ли не крича.
– Тише, тише. – Неа лишь прижал его к себе крепче, глядя точно в глаза. Аллен дернулся и затаил дыхание, понимая, что несут его в комнату. – Ты же мне доверяешь?
– Я не доверяю ему, – в отчаянии воскликнул младший, невольно вдыхая аромат брата, и аромат этот вызвал новую волну отчаяния – к нему примешивался запах сигарет. Его сигарет.
Тики остановился около самого порога спальни, а Аллена Неа бережно положил на постель. Но почему-то легкий удар о ее поверхность, совсем не твердую, заставил резко выдохнуть. Под взглядом Тики он чувствовал себя неуютно, слишком незащищено.
– Тогда доверяй ему, как мне, – произнес Неа. Аллен смотрел на него теперь уже беспомощно, неосознанно пытаясь отползти на край кровати. Тики стремительно оказался рядом, приподнимая. Пальцы коснулись губ, обвели контур.
– Доверяешь?
Аллен помотал головой. Он отчаянно хотел вырваться, он отчаянно хотел опять прикоснуться к брату. Тики лишь переглянулся с Неа – и вновь посмотрел в глаза Аллена.
– Расслабься. – Его голос звучал небрежно. Аллен дернулся, вцепившись мужчине в плечи. Пусть делает, что хочет, лишь бы Неа не видел. И лишь бы потом его, Аллена, отпустили – к брату. Зачем он вообще позволил чертовому напитку коснуться своих губ? Аллену хотелось закричать в ту секунду, когда Тики положил одну руку ему на шею, а другой скользнул под ремень брюк.
И совершенно расхотелось, когда Неа коснулся его ладони, присев рядом. Выдохнув, он потянулся было к губам Тики – и был остановлен.
– Позже. – Поцелуи были запечатлены на шее Аллена, и у ключиц, и у самой кромки волос, и мочку уха в довершение слегка прикусили. В голове зазвенело далеко не от жадного выдоха Тики совсем близко, а от того, как со свистом втянул в себя воздух Неа. Аллен, кажется, опять слышал биение его сердца, и еще ближе, еще сильнее – когда брат опустился позади него, обнимая, согревая своим телом замерзшую еще на балконе спину младшего. Тики довольно усмехнулся и потянул Аллена на себя, заставляя чуть приподняться. А в следующую секунду Аллен пожалел о том, что надел брюки с карманами и сзади тоже – ладонь Неа сквозь тонкую ткань чувствовалась слишком хорошо. А вторая легла на живот, задирая рубашку.
– И как тебе было не жарко? – Тики откинулся назад, наблюдая за тем, как Неа медленно заставляет Аллена повернуться к себе – и неловко прикасается к губам младшего брата. А у того окончательно расширились зрачки. Тики не хотелось мешать такому трогательному моменту, но он не мог ждать так долго – и потянулся рукой обратно к ремню младшего Уолкера.
– Мы же… – начал было Аллен, – братья?..
Его трясло, и он сам не понимал, от чего больше – не то от того, что брат безмолвно спрашивает разрешения на поцелуй, не то от ласк Тики. У того это получалось почти что профессионально, но его не хотелось ощущать так же хорошо, как и Неа. Он чужой. Он пришлый. Аллен невольно подался назад, пытаясь отстраниться, и наткнулся на требовательный поцелуй, от которого дыхание, наконец, сорвалось, и неровный выдох напомнил Аллену о том, что это все – не сон, а вполне даже реальность. И то, что собирается сделать Тики, стягивающий с него брюки, тоже реальность. Аллен, чуть повернувшись, посмотрел на Неа с немым вопросом.
– Тебе будет хорошо, – шепотом пообещал брат.
– Я не хочу, чтобы он меня касался, – еле слышно ответил Аллен. Соврал, вернее, но лишь наполовину – пусть Тики прикасается, если Неа хочет, чтобы все было именно так. Если он хочет разделить Аллена с Тики, пусть делит. Но, когда Тики развернул его, Аллен смог подумать лишь о том, что лицо Неа теперь оказалось совсем близко. И целоваться так удобней, точнее, пробовать целовать. Неа отвечал жарко, быстро и даже чем-то сбивал с толку. У Тики был совершенно другой ритм, излишне неторопливый.
– Пообещай мне, – всхлипнул Аллен, терпеливо снося прохладное прикосновение-проникновение, – пообещай…
– Что? – Пальцы брата заставили запрокинуть голову. Дышать стало неожиданно тяжело, хотя влажный воздух с моря гулял по комнате, вздымая занавески. Тики немного двинулся, изменив положение руки. Аллен стиснул пальцы брата, почти физически ощущая, как расширяются зрачки у обоих. А вот о причине стоило спросить Тики. Тот просто слишком резко двинулся, позволив Аллену поцеловать брата.
– Я возьму тебя, – вдруг произнес Неа куда тише, чем едва ли не вскрикивал Аллен, но младший каким-то образом услышал, – первым.
Аллен откинулся назад, ближе к Тики, стараясь не думать о том, как выглядит сейчас в глазах брата. А тот смотрел жадно, с долей какой-то собственнической ревности, и – самое страшное – Аллену это нравилось: его внимание, явственное желание, взгляд из-под полуопущенных век с длинными ресницами, сжатые в кулаки ладони, широко расставленные ноги, специально, чтобы он, Аллен, был как можно ближе.
– А мне благодарный поцелуй? – Тики потянул его за волосы, осторожно, однако. – Малыш…
Слово вызвало отклик в самой глубине сознания. Неа кивнул, и только тогда Аллен развернулся. Тики ждал, запрокинув голову. Рука, поблескивающая от смазки, мигом оказалась у Аллена на бедре.
– У тебя был хороший учитель. – У Тики был такой вид, словно ему предстояло попробовать хорошее вино. И безумный взор, как у безнадежно опьяневшего. Аллен неожиданно поймал себя на мысли, что готов смотреть в эти глаза до бесконечности, потому что они вызывают лишь ощущение доступности, вседозволенности. Неа был не таким. Аллену казалось, что он тонет. Не то в темноте, не то в свете – и желании.
Не оборачиваясь, Аллен припал к губам Тики. Ощущения на мгновение сосредоточились на соприкосновении губ, языков, только их ладоней, затем рассыпались стеклянными осколками – влажный язык Неа проскользил по самой кромке уха, опять от выдоха что-то словно взорвалось в голове, будто кто-то нарочно запускал в его голове фейерверки с оседающими ракетами – желаниями. Аллену хотелось и податься вперед, чтобы ощутить Тики как можно полнее, и одновременно – обнять Неа и позволить ему завершить начатое первым.
– Отпусти его, – услышал Аллен голос Неа. Он звучал абсолютно спокойно, и Аллен почти улыбнулся, осознав, что Тики, должно быть, не может слышать тончайших ноток в его голосе, не может различать и малейших намеков на нетерпение. Младший Уолкер наивно полагал, что лучше чувства полного эмоционального контакта быть и не может – равно как не может быть чего-то больнее той тоски ожидания. И оказалось, что может – когда к эмоциональному контакту прибавляется физический, когда с братом можно соприкасаться лбами, легко прикасаться губами, целовать куда угодно и получать ответ. А больнее… больнее может быть от наблюдения за искажающимся от наслаждения лицом брата – от наслаждения, доставляемого Тики. Именно его дрожь пронзала всех троих, и Аллен боялся, что брату будет больно от резких движений, изредка сопровождаемых хлопком руки по оголенному теперь бедру. В какой – то момент ладонь Аллена легла на это место, но вместо жесткого удара получила легкое поглаживание. Тики расслабился, прижавшись к Неа так близко, что Аллен дернулся от странного чувства где-то глубоко внутри. И, как не пытался удержать удовольствие, все равно кончил слишком быстро. Когда поднял извиняющийся взгляд на Неа, тот сделал последнее движение, затем его губы сомкнулись на нижней губе Аллена, втягивая в поцелуй. Теперь он играл и явно наслаждался своей властью. Липкие пальцы сжали плечо. Аллен закрыл глаза и позволил себе на долгих полминуты поцелуя перестать видеть что-либо, слышать что-либо. Он наконец-таки понял, чего ему не хватало. Он наконец-таки нашел то, что искал.

Утро началось, как обычно, с крика чаек. Аллен распахнул глаза не сразу, лишь полежав пару секунд, прислушиваясь.
– Неа? – позвал он, не осматриваясь. Ответа не прозвучало, и тогда Аллен с трудом поднялся, стараясь не обращать внимания на тупую ноющую боль в голове. Белые занавески вздымались от ветра. Возможно, ночью кто-то открыл балкон снова, а возможно, что и не закрывали. Аллен поймал себя на мысли, что хочет увидеть лишь брата. Пусть больше никого не будет. Он, брат и плеск волн через полосу пляжа. Бесконечный водный простор, который будет символизировать свободу.
– Значит, проснулся? – Голос Неа прозвучал глухо, словно он старательно кусал губы в попытках удержать лишние слова. Аллен нервно сглотнул, ступая на просто ледяной пол балкона. От взгляда на пепел и разлитое вино на белом столе Аллену захотелось провалиться сквозь пол, лишь бы не вспоминать, какие события шли за этими. В голове эхом рассыпались вчерашние воспоминания, отозвались все той же тупой болью и тошнотой.
– Все в порядке? – спросил младший. Прекрасно понимая, что все далеко не так. Неа трясло.
И тут он развернулся, обнажая белые зубы в улыбке.
– Тики выразил желание увидеть тебя сегодня вечером, – произнес он.
Аллен замер. Возможно, сейчас стоит рискнуть.
От порыва ветра первая капля вина упала на пол, выложенный кафелем. Аллен, прикусив губу, опустил голову, наблюдая, как Неа нервно сжимает и разжимает кулаки. Рубашка его висела на ближайшем стуле, и Аллен невольно перевел взгляд на обожженную спину. Перед глазами все плыло, но царапины на ней он видел отчетливо. И неожиданно почувствовал себя виноватым, прекрасно понимая, что сам вчера их оставил.
– Зачем надо было устраивать этот спектакль?
– Мы же братья. А он тебе кто? – Обернувшись, Неа поймал его взгляд и, кажется, даже вздрогнув, поспешно накинул рубашку. – Проще говоря, – почти деловито продолжил старший, застегивая пуговицы, – мне ты бы отказал.
Аллен, хотевший было что-то ответить, неожиданно осекся. Неа ступил на порог комнаты и замер, словно прикованный этим голосом:
– А теперь ты так хочешь делить меня с кем-то?
Головная – и не только – боль заставила его быть честным, и все же Аллен отвернулся, лишь бы не смотреть брату в глаза.
– Нет.
Ответ прозвучал для Аллена ударом грома. Пошатываясь, он прошел в комнату первым, едва уловимо коснувшись ладони брата.
– Давай я смажу ожоги. Тебе же больно.
Неа молчал ровно секунду. Затем медленно ответил:
– Я справлюсь сам. Ложись спать.
– Если ты думаешь, что у меня временное помешательство, то глубоко ошибаешься! – От крика у самого зазвенело в ушах. Аллен поморщился. – Я прекрасно понимаю, – ему пришлось глубоко вдохнуть, чтобы продолжить, – на что иду.
Он почти слышал, как сердце брата пропустило удар. Затем Неа осторожно опустился на постель, позволяя Аллену устроиться у себя на коленях.
Затем ладонь, покрытая блестящим кремом, прошлась по обожженной коже, принося долгожданное успокоение. Неа довольно улыбнулся, крепче обнимая своего – и только своего – Аллена.
Море, наконец, успокоилось.

@темы: Январский фестиваль имени Аллена Уолкера